К юго-западу напротив ингерманландского берега стоит значительная морская крепость Кроншлот – на песчаной отмели, для чего Петр Великий в 1704 году велел посреди зимы сделать из ящиков с камнями основание и затем поставить его в таком месте, чтобы эта крепость могла, наряду с укреплением в Кронштадте, по усмотрению открывать и запирать путь из Восточного моря в Санкт-Петербург и также служить как ключом Российского государства на восток, так и прикрытием российской торговли на Балтийском море.

Они пришли в нашу сытую, избалованную современными технологиями жизнь из прекрасного и романтичного XIX века. Времени, когда на Земле еще оставались неисследованные места. Когда, наряду с чадящими черным антрацитовым дымом пакетботами, океаны и моря бороздили похожие на гигантских птиц многомачтовые парусники. Когда единственными навигационными инструментами были магнитный компас, секстан, хронометр и далекая от совершенства, весьма неточная морская карта. А сама профессия моряка была овеяна легендами.

«“Слава” набирает ход. В глубинах ее отсеков звучат разумные голоса машин. Ветер заносит на бак линкора лохмотья пены, которые остаются лежать на палубе, словно листья разодранной капусты. Антонов не спеша поднимается на мостик. Трап. Еще трап. Люк. Опять трап. Этим трапам не будет конца… Тяжелая пластина броневой двери пропускает каперанга в боевую рубку, где запевает прелюдию к бою многочисленный хор автоматов и датчиков. Окна еще не закинуты сталью, и пока здесь светло, как в горнице».

В 1953 году государство выделило пять гектаров земли под создание яхт-клуба для простых советских студентов, аспирантов, преподавателей и т. д. Кто именно принял это решение и кто заколачивал первые сваи, ныне неизвестно. Известно лишь, что яхт-клуб существует по сей день под прежним названием и на том же месте. Называется он «Буревестник», и в этом году он празднует свое шестидесятилетие. Подавляющее большинство судовладельцев и участников рынка знакомы только с новейшей историей клуба. Мы решили разобраться и проследить, что происходило с клубом на протяжении этих лет.

После этой громкой демонстрации, которой у нас в России впоследствии было придано столь преувеличенное значение, мы, под влиянием Американской междоусобной войны, сначала деятельно занялись нашей обороной, т. е. вооружением нашего оборонительного броненосного флота, но потом, вдохновляемые все теми же взглядами, которые послужили исходной точкой демонстрации 1863 года, мы наши кораблестроительные работы посвятили почти исключительно постройке океанских крейсеров, и когда в 1878 году Россия снова очутилась под угрозой войны с Англией, то вера в эти крейсера и крейсерскую войну оказалась столь распространенною, что энтузиазм этого чувства охватил всю Россию…

«31 июля (ст. ст.). На вахте стоял с 4 до 8 утра. Сильно устал и днем проспал поверки тревог и ученье. Не разошлись ли мы с артурцами, что до сих пор их не встречаем. Строим планы, какие лихие походы мы будем делать вместе с крейсерами артурской эскадры. К вечеру все по обыкновению собрались на юте, пели, дурачились и смеялись. На ночь старший офицер просил нас не раздеваться: ночью войдем в Корейский пролив и до завтрашнего вечера будем крейсировать в ожидании наших по параллели Фузана».

«Условия блокады западных берегов Японии открытой силою весьма тяжелы… этот род действий сопряжен с большим риском и не может быть без крайности рекомендован. Блокада быстроходными судами более возможна, и такие крейсера, как “Рюрик”, могут быть поставлены на это дело. Они не обладают таким ходом, как быстрейшие из японских судов, но они достаточно сильны, чтобы с успехом бороться с каждым из быстроходных крейсеров в отдельности».

Если ехать по дамбе от Горской к Котлину и не сильно увлекаться смартфоном, можно заметить череду небольших островков. Это северные номерные форты, перекрывающие Северный фарватер. Вдали справа еще тонкой полосой виднеются форты Тотлебен и, ближе к Котлину, – Обручев.

Сегодня, проезжая в Кронштадт по дамбе, мы можем оценить современное состояние Северных номерных фортов. К сожалению, картина не очень радостная. Заброшенность этих некогда грозных фортификационных сооружений, расположенных на рукотворных островах, хорошо видна даже с высоты птичьего полета, откуда любые руины обычно выглядят куда более живописно, нежели при близком рассмотрении. Взяла свое и природа, потихоньку разваливающая незыблемые, казалось бы, казематы и бастионы и тут же укутывающая нанесенные раны буйной растительностью. Но основная причина нынешнего запустения на этих уникальных морских сооружениях – конечно же, люди.

Известно, что страшное наводнение 7 ноября 1824 года практически уничтожило дерево-земляные укрепления Кронштадтской крепости. Одним из важнейших фортов новой крепости, построенных по указанию императора Николая I, вступившего на престол в 1825 году, был форт Император Павел I. До сооружения каменного форта на этом месте находилось деревянное двухъярусное укрепление, носившее имя Рисбанк (в артиллерии этим словом называли «искусственную насыпь в воде или дамбу, служащую оплотом для гавани»). Точная дата его постройки неизвестна, предание приписывает его возведение императору Петру I, но авторитетный специалист по истории крепости Кронштадт Ю. А. Скориков датирует строительство Рисбанка самым началом XIX века.