«Один зажег свечу, которая начала тлеть. Я приказал ее потушить, что он сделал, затоптав ногами. Случайно оглянувшись, я заметил, что из одной из мин, лежащих приблизительно в количестве 60 – 70 шт., показался черный дым, потом огонь. Я спросил, в чем дело, и получил ответ, что военмор Пронин бросил в мину горящий уголь».

Западную часть острова Котлин называют косой, а ее оконечность – рифом. На аэрофотоснимках хорошо видна подводная гряда, которая тянется от Котлина к Толбухинской отмели, на которой расположен Толбухин маяк. Именно здесь, на рифе косы, русские солдаты отражали шведские десанты, пытавшиеся помешать уже начавшемуся строительству укреплений будущего Кронштадта.

Он был построен по проекту талантливого французского инженера на верфи А. Лаганя недалеко от Тулона. Специалисты отмечали, что по мощности защиты цитадели, где были расположены погреба боезапаса, минные аппараты и главные механизмы, «Цесаревич» превосходил большинство броненосцев всех флотов мира.

Портсмутский мирный договор, подписанный 23 августа 1905 года, положил конец Русско-японской войне. Интернированные корабли смогли вернуться на родину. Местом сбора кораблей, идущих на Балтику, выбрали Сайгон, куда «Цесаревич» под командованием капитана 1 ранга В. А. Алексеева, назначенного только на этот переход, прибыл 7 ноября. Однако по ряду причин броненосцу пришлось отправиться в одиночку.

В сражении в Желтом море флагман русской эскадры получил до 20 попаданий японскими снарядами крупных и средних калибров, на броненосце были разбиты все прожектора, осколками пробиты шлюпки и обшивка легкого борта, разрушена штурманская рубка, поврежден телеграф. Позднее, разбирая причины поражения в Русско-японской войне, высокая комиссия отмечала, что наша эскадра не сделала ничего, чтобы изменить условия боя и выйти из столь невыгодного положения…

«Уже светало. “Новик” шел вдоль позиции. На горизонте был виден Михайловский маяк. Вдруг с мостика заметили, что нам навстречу полным ходом идут какие-то два миноносца. В первый момент показалось, что это миноносцы 9-го дивизиона, но, всмотревшись хорошенько, мы сразу различили, что это что-то не то, и чтобы окончательно удостовериться, подняли опознавательные. Ответа не последовало. Тогда стало очевидным, что это именно и есть тот неприятель, который прорвался ночью…»